Санта Муэрте не пытается скрыть от меня довольно ценную информацию по собственным силам. Умница.

— Увы.

— У тебя связь с мертвецами двусторонняя? Можешь получать от них информацию?

Вновь она не раздумывает ни секунды.

— Да, могу.

— Тогда пусть они прекратят нападать на патрули и вместо этого рассредоточатся и ищут главную тварь.

— Звучит довольно туманно, — скептически хмурится девушка.

— Самый главный гад всегда имеет самую жирную тушу. Поверь моему опыту. А значит, ему требуется много места. Что-то вроде просторного зала или площадки. Зомбакам надо найти эту площадку и сообщить тебе.

Мария кивает, прикрывает глаза и на миг, особенно в ультрафиолетовом спектре, я вижу, как от неё протягиваются десятки тончайших нитей. Всё её мёртвое войско, частично убежавшее далеко вперёд зачищать Катакомбы, частично марширующее заслоном в авангарде, внимает новым приказам.

— Готово. А мы чем займёмся?

— Тем же самым, а заодно постараемся найти наших ребят.

Мои слова прерывает приглушённая расстоянием пулемётная очередь слева.

— И начнём мы с твоего бронированного друга.

Владычица Мёртвых решительно трясёт головой и скупо улыбается.

— После тебя, mijo.

Развернувшись к источнику стрельбы, я срываюсь на бег. Ботинки стучат по гребню стены, глаза напряжённо фиксируют обстановку. Вот справа открывается проход, заполненный крилликинами. Они тут же определяют в нас угрозу и пытаются достать мощными струями воды, но мы быстрее. Уже миновали опасную развилку и бежим дальше.

Врубаю Пелену тишины, с запозданием сообразив, что здесь пригодится маскировка от шума. Пускай скроет наши шаги и сэкономит время.

Мы несёмся по верху лабиринта, перепрыгивая со стены на стену. Внизу мелькают чазмиды и силфиросы. Многие из них даже не замечают нас, слишком напряжённо смотрят перед собой, некоторые реагируют, но слишком поздно.

За пять минут мы покрываем расстояние, которое заняло бы у нас не меньше получаса напряжённого продвижения сквозь постоянное сопротивление защитников.

Пальба становится всё громче. Отсюда кажется, что там работает стационарная турель. Фокусирую зрение и в какой-то момент даже вижу, как кусок далёкой стены покрывает ледяной изломанный гребень. Это резвится Тай, снеговик эдакий.

— Похоже, они крепко встряли, — кричу на бегу себе за спину.

— Тогда хорошо, что мы уже рядом, — улавливаю сарказм в голосе Марии.

Обоняние улавливает смрад целый толпы морских монстров, оружейную смазку, а также еле заметные нотки хмеля и солода. Наши. Наши!

Под ногами пролетает очередной провал тоннеля. Я убираю Пелену тишины, а вместо неё усиливаю свой голос с помощью Манка и кричу во всю глотку:

— Свои! Не подстрелите там нахер!

— Бенджи! — вторит мне испанка.

Прыжок, и я фиксирую заполненный ожившими морепродуктами проход. Распотрошённые и расстрелянные туши валяются целыми горками, мешая и монстрам добраться до людей, и Титану с Таем обороняться.

Первым делом снова активирую Пелену тишины — твари явно бегут на шум, а восьми метров ауры вполне хватит, чтобы накрыть и главный источник грохота — пулемётчика. А следом выхватываю дробовик и начинаю всаживать Дуплетами разрывные патроны в накопившуюся толпу.

В основной массе там силфиросы с крилликинами, так что удвоенная дробь превращает скученных ублюдков в кровавые ошмётки. Некоторых цепляет лишь частично, но и среди них замечаю последствия гидростатического удара благодаря пассивной Смертельной физике. Временный паралич нервной системы в бою штука неприятная и, косвенно, летальная.

Пока я вместе с Беном разбираюсь с уязвимыми врагами, пурпурный огонь Марии и Водяной хлыст Николая решают проблему чазмидов. Крепкие хитиновые мрази дохнут, не сумев никого захарассить своими неблагопристойными отростками.

На болтовню нет времени, просто дерёмся, выкладываясь по полной, и когда последний уродец оседает, от раскалённых стволов пулемёта поднимается сизый дым.

— Рад вас видеть, — выдыхает Бен и, на миг опустив жидкое забрало шлема, вытирает лицо пятернёй. — Вовремя подошли. Крепко прижали, паскуды.

Тай молча кивает, но в глазах его мне чудится еле заметная радость.

— Вы в порядке? — встревоженно спрашивает Санта Муэрте.

— Да, — отвечает за всех англичанин. — Слезете?

— Неа, — говорю я. — Лучше вы к нам.

Вновь скидываю верёвку и упираюсь для верности ногами в противоположный край гребня стены.

Мечник первым взлетает наверх, почти не касается верёвки. А вот Титана приходится тащить втроём, как ту репку. Маруська за Кольку, Колька за Егорку. Только Ракеты не хватает вместо Жучки.

Наконец, здоровяк переваливает за край и подтягивается. Хорошо хоть оружие додумался убрать.

— Каков план? — уточняет этот ходячий бабушкин сервант.

— Ищем потеряшек, а потом стучим по черепу главному гаду. Твои упыри, — перевожу взгляд на испанку, — его ещё не нашли, кстати?

— Нет. Ищут.

— Как будем искать-то? — вздыхает спецназовец.

— Легко, — улыбаюсь я.

Алехандро вырывает глотку очередному врагу и на миг замирает, чтобы перевести дух и подумать.

Для него весь этот марафон слился в один бесконечный грайндхаус. Коридоры, заполненные безмозглыми тварями, резня в потёмках на близкой и сверхблизкой дистанции, цокот когтей, шуршание лап по камню, треск ломающегося хитина, кровавые шлепки и струи, бьющие в лицо. Даже его волчий аппетит и жажда дикого насилия оказались насыщены до отказа. Хотелось просто остановиться, просто вернуться на поверхность и ощутить прохладный ветер на лице.

Ехидна рвалась всё глубже в Катакомбы без остановки и паузы. Как бездушный автоматон зачищала всё, способное оказывать сопротивление. Выбирая направление только по одной ей известной системе, она вела его всё глубже и глубже в недра Испытания.

— Почему “Ехидна”? — в какой-то момент не выдержал Эль Лобо, просто чтобы заполнить тишину чем-то кроме звуков рвущегося мяса.

— Потому что Ехидна — в древнегреческой мифологии мать всех чудовищ, — бросила Амелиа через плечо, даже не замедлившись. — Эра человека окончена. Началась эра чудовищ.

— Что ты, мать твою, такое несёшь?! Люди до сих пор живы!

— Не живы, нет. Лишь существуют. Чтобы выжить и вывести человечество обратно к свету, я стану худшим из чудовищ. Той, кто заставит их дрожать, вглядываясь во тьму.

Ликантроп за свою жизнь пограничника встречал много людей с заскоками, но, слушая, как бесстрастно и буднично говорит эта дамочка, он ощутил глубочайшую уверенность. Её черепица протекла до самого фундамента, и это уже необратимо.

От мыслей о состоявшейся беседе его отвлекает усиленный в десятки раз голос. Знакомый голос. Того самого самодовольного придурка Егеря.

— ЕСЛИ ВАМ ТАКЖЕ НАДОЕЛ ЭТОТ АТТРАКЦИОН, ПОРА С НЕГО СЛЕЗАТЬ!

Ехидна вбивает изогнутые лезвия в стену и одним усилием забрасывает себя наверх. Эль Лобо напружинивает ноги и следует за ней. Вдалеке виднеется группа людей, и оборотень прекрасно может разглядеть среди них и Марию, и Бена.

— Наконец-то, — вздыхает под маской Амелиа.

Со звуком выкручивающегося штопора её лопатки выбрасывают вовне два кожистых крыла, и Метаморф отправляет себя в полёт. Ликантропу остаётся только рвануть вслед за ней, прыгая через провалы коридоров по самому верху лабиринта.

Когда ему удаётся догнать её, Ехидна уже стоит в компании остальных людей и о чём-то с ними разговаривает.

— …Ормально, — сухо произносит она.

— Почему сразу не взлетела? — хмурится Егерь.

— Ждала, пока вы нас найдёте. Мелочь всё равно требовала, чтобы с ней разобрались.

Стрелок Гилеада сжимает губы в нитку и поворачивает голову к Марии.

— Есть новости?

— Нет. Пока не нашли главаря.

— Нам туда, — уверенно указывает Амелиа когтистым пальцем.

— Почему так решила? — вклинивается Бен.